| ||||||
|
| |||||
|
Основные произведения Белякова С.Г.В глазах ребенка столько боли. Непонимание, испуг Что было с нами в этой школе И почему там смерть вокруг. За что нас мучили в спортзале, Где мерк от жажды белый свет. За что потом нас убивали? За что? За что? Кто даст ответ. Простите, дети из Беслана, Что не смогли вас уберечь. Застыв у страшного экрана И, потеряв от горя речь, Мне думалось, что даже звери Всегда детишек берегли… Так из какой же адской щели Те твари выползти смогли. Вновь о «повстанцах» на Кавказе Трубят газеты на весь свет. Но нет лица у этой мрази, Как родины и веры нет.
Осенние мотивы (отрывок) Прозрачно-оранжевый вечер, Холодный закат октября, Охальник бессовестный ветер Рябину за грудь теребя, Ей шепчет чуть слышно и грустно, На ушко о чем-то свое. Колышутся алые бусы Промытые тихим дождем. Брожу по притихшему лесу. опавшей листвою шуршу, Беседую с кленом-повесой. Березку про жизнь расспрошу. Щекой к ее бархатной коже, Присев рядом с ней, прикоснусь. Однажды, быть может, я тоже Березкой иль кленом проснусь. *** Сковал морозец лужу утром льдиной... В лесу прозрачном, в поле - ни души. Журавль, отставший, стае вслед спешит, Взлетая, тают в небе паутиной, Им нипочем границы, карантины. О чем-то шепчутся седые камыши... Взяв в руки краски и карандаши, Художник осень пишет - яркую картину. В саду листву перебирая, словно струны Волшебной арфы, непоседа юный Поет под окнами протяжные сонеты Бродяга-ветер, господин Никто. Надела осень пестрое пальто И босиком пошла гулять по белу свету. *** Болею... Осени прохлада Простуда отдается в теле... И журавли, что за окном запели, И многоцветье красок листопада Не радуют. Лежу в постели. Температура, пот струится градом, А мне бы встать и побродить по саду, Чтоб под ногами листья шелестели. И лужа захрустела звонкой льдинкой... В прозрачном небе тонкой паутинкой Смотреть, как тает птичья стая, У горизонта, исчезая в синей дымке. Как хороша ты, осень золотая! Но я тебя в постели коротаю... *** Осенний дождик нудный, бесконечный, На хмуром небе - ватой облака, И, кажется, идти он будет вечно, И ветер гонит хмарь издалека. Дома нахохлились, на окна нахлобучив крыши, Грустят о чем-то свечи-тополя И шелестят травой оставшейся чуть слышно. Водой, как губка, пропитана земля. Все стало мрачным, серым, краски смыло... Поля и лес, река и сена стог, А дождик нудный льет и льет уныло, Дороги превратив в сплошной поток. *** В гости пришел дождь. Сел на балкон, шепчет: “Грустно тебе?” Что ж... Вместе грустить легче. Все преходяще. Верь. Завтра рассеются тучи. Вновь постучит в твою дверь Радости солнечный лучик!
"Сказка, похожая на быль или Быль, похожая на сказку” (отрывок) ...Наркомания стала проблемой Мегаполисов и деревень В этой новой «свободной» системе Нет нужды загонять ее в тень. Расцвела она маковым цветом И под ласковым солнечным светом На просторах родимой земли «Колосятся» поля конопли. Мы когда-то ушли из Афгана. Дело тонкое этот Восток. Хлынул вслед героина поток, Затопив суверенные страны. Как лавиной, обвала стеной Нас накрыло дурмана волной. Панацеи от этой болезни Нет, она пострашнее, чем СПИД. Наркоману внушать бесполезно, Что наркотик ему навредит, Что уводит в могилу зараза… Проникают ее метастазы В неокрепшие души детей. Не надеясь на помощь властей, С этим нужно всем миром бороться. Если ты лишь глаза отведешь, Мимо стайки подростков пройдешь, Заскочивших в подъезд «уколоться», Можешь не сомневаться тогда, И в твой дом постучится беда. Наркодиллеры - в школах на «точках», Их притоны на каждом углу. Там любимый твой сын или дочка Могут запросто «сесть на иглу». Иногда их гоняют немножко, Но всегда только мелкую сошку, Кто за «дозу» продать душу рад. А вчерашний цыган-конокрад На те дозы отгрохал хоромы И живет, «отстегнув» за покой. И завидуют жизни такой Колумбийские наркобароны. От закона те в джунгли бегут, - Этих сами «менты» берегут...
Проводы ОМОНа Уезжает ОМОН на Кавказ. Мирно дремлет вокзал на рассвете, Командиры дают им наказ, На перроне их жёны и дети. - Мы на службу, а не воевать, Ненадолго, всего на полгода, - Улыбнётся - чего горевать? А в глазах пеленой непогода. Водку смачно заест огурцом, Помолчав отчего-то при этом, И от камеры спрячет лицо – Нехорошая это примета. Улыбнётся, а сердце болит, Ведь семья до сих пор в коммуналке... И ещё есть отец-инвалид, Не встающий с коляски-каталки. И жена молодая к тому ж, Для него она - свет и отрада. Он, конечно, любимый ей муж, Но ведь столько ретивых с ней рядом. Скажет - едем мы долг выполнять, Долг привычный, простого солдата... Хоть и знает, что можно поймать Там смертельный плевок автомата. Не война, но и мира там нет, А в горах там полно террористов... Будет сниться им этот рассвет После боя и трудных зачисток. Что же, выполнить этот приказ Надо, если страна попросила... Уезжает ОМОН на Кавказ – Ведь Чечня - это тоже Россия.
Меланхолия Правит бал весна... Ну и пусть. Не пойму что со мной - уж не болен ли я, Навалилась какая-то светлая грусть, Давит сердце мне меланхолия. За окном весна... Ну, а что весна – Время года всего лишь, не более, Почему же тогда я лишился сна, И на сердце вновь меланхолия? Я на крыльях весны как во сне летал, Пел стихами о счастье, о воле я. Но прошли года. Отчего я устал? – Меланхолия, меланхолия.
Эпитафия Я умер в двадцать лет от «передозы», Легко на кон поставил жизнь свою, И разменял её на «ляпки» и на «дозы». Как пятна крови, на могиле розы - Я проиграл в неправедном бою... Я умер в двадцать лет от «передозы». Я не узнал, что значит быть любимым, Под «кайфом» вместо этого «торчал», А дни и ночи проносились мимо... Мне умереть хотелось нестерпимо, Когда от боли, в «ломках» я кричал. Я не узнал, что значит быть любимым. Я умер в двадцать лет от «передозы», Хотел бы маме я сказать: «Прости!». Сковало сердце лютым ей морозом, В нём кровоточит острая заноза, Что не сумела меня вовремя спасти... Я умер в двадцать лет от «передозы». Мне героин был в жизни лучшим другом. Я к остальному утратил интерес, Когда в «тусовке» шприц ходил по кругу, Не видел я, кому оказывал услугу, Как на конце иглы плясал довольный бес. Мне героин был в жизни лучшим другом. Я умер в двадцать лет от «передозы». И если ты уже шагнул на самый край, И жизнь твоя без «дозы» просто проза, И шприц тебе не кажется угрозой, Приди сюда. Смотри и выбирай – Я умер в двадцать лет от «передозы».
Молитва Пошли мне Господи врагов достойных, И от друзей завистливых избавь, И гнев, и ненависть в терпенье переплавь, Дай дней побольше светлых и спокойных. Рассей нависшую над миром новь И вразуми, тех, наверху - благопристойных, Кто лбами нас столкнув в локальных войнах Живёт по принципу - дели и правь. Ещё прошу, меня убереги От в спину подлого предательства кинжала, Измены тихой ядовитой жала, От лести, словоблудия пурги. И от тоски, что сердце моё сжала, Дай силы жить и выжить помоги.
Застит мутным маревом глаза гроза. Проповедники болот чужих заквакали. В православных храмах плачут образа... Плачут так, как никогда ещё не плакали. Полон скорби неземной с иконы взгляд, Плачет о заблудших Богородица. В наших душах мрак, раздрай, разлад – Состраданья в них давно уже не водится. Деньги, слава, власть, пустая суета... Мы живём, советов совести не слушая, И ушла от нас святая доброта В кровь, разбив лицо о стены равнодушия.
Бьются раненой птицей в мозгу голоса, Не могу их озвучить словами, Но едва заблестит на деревьях роса И распустится зореньки ясной коса, Я уверен - уйдут они сами. Память на ухо что-то мне горько кричит, А в глаза - горсть событий сюжетов, И железной рукой в мою душу стучит, Но душа моя в страхе притихла, молчит – Не даёт никакого ответа. Столько лет по земле этой грешной бродил... Было всё - ни отнять, ни прибавить. Я любил, ненавидел, бросал, приходил – Оказалось, что в жизни я лишь наследил, А хотелось бы след свой оставить.
1. Ветерану Великой Отечественной войны Моему деду Андрею посвящается Твой славный подвиг не забудут вечно, Ты тот, кто победителем зовётся, Тебе мы благодарны бесконечно, Но как, скажи, сейчас тебе живётся? В живых оставшись в том далёком мае, Избавив мир от лютого фашизма, Страну трудом из пекла поднимая, Ты верил в идеалы коммунизма. Шагая в ногу с партией по жизни, Ты ждал её решений судьбоносных. Душой и телом предан был Отчизне, Но всё перевернулось в девяностых…
В Прибалтике – нацизм, и в Украине, И в Грузии фашист Саакашвили, А ты там стал во всех грехах повинен. Тебя врагом народа объявили. Синоним «оккупант» у слова «русский», Эсесовцы выходят на парады. А ты рискуешь угодить в кутузку, На День Победы выходя в наградах. Свихнулись от кровавых провокаций Бритоголовые юнцы – скинхеды. В учебниках полно фальсификаций, В них очернить пытаются Победу… А в мае ждут тебя однополчане, -
На свете дружбы крепче не бывает, Помянешь всех минутою молчанья, Ведь вашего полку всё убывает. Я знаю, ты бессмертия достоин, И подвиг твой в веках не повторится, Тебе, великий Труженик и Воин, Обязан до земли я поклониться.
Теряются дети, теряются дети Страна словно в хаосе страшной войны И болью газетные строчки полны- "Все золото мира все деньги на свете Готовы отдать мы, вы только ответьте- Верните родителям крепкие сны, Увидеть живыми они вас должны, Наташи и Юры, Алены и Пети!"
Тебя за собою в дорогу позвали, Живешь ты теперь на каком то вокзале, Где пьешь и воруешь и нюхаешь клей.
Там держат тебя алкогольным дурманом Иль злобного умысла чьим-то обманом- Вернись! Ты своих пап и мам пожалей.
Письмо из прошлого Все это правда чистая, поверьте! Такого я письма никак не ждал, Стоял мой точный адрес на конверте, Я развернул... и вот что прочитал.
"Я обращаюсь к Вам, о мой потомок, Лет через двести или через сто Среди архивной пыли и картонок Найдется пожелтевшей сей листок. Поведаю я Вам престранный случай Произошедший нынче же со мной,- Я в сон свалился словно с горной кручи, Попав там совершенно в мир иной. Мы с Вами, сударь, за столом сидели,- Не ресторация и даже не шинок,- За что-то пили, что-то даже ели, Вино нас, почитай, валило с ног. Незнаю - было поздно или рано, Я странным интерьером окружен, Но более коробкою с экраном Я был напуган и заворожен. Не помню, сударь имени и званья, Наверно страх успел его стереть, Вы это телевизором назвали И объяснили как его смотреть. Там с громким звуком замелькали лица, Фигур каких-то странных череда, Под ярким светом прыгала девица- Вы объяснили - это "поп-звезда". И что "прикид ее вполне потрясный, И круче ее хита в мире нет"... Попы у нас на людях ходят в рясах, На этой из одежды только свет. А музыка! Какие это муки! Как будто тянут вам здоровый зуб, Так словно сто чертей издали звуки, Как будто рев иерихонских труб. Когда бы где-то на чумацком шляхе Под скрип колес и мерный дых волов, Внимая быль о козаке иляхе, Я задремал бы под журчанье слов, Звучал бы голос тот не умолкая, Любовь и доблесть воспевал кобзарь... И сорвалась бы вниз "звезда" такая, В воловьих головах настала б хмарь! Но если б, выстояв они спросонья, И живы оказались, дай нам Бог! Неслись бы с диким визгом до Херсона, И усмирить бы их никто не смог. Но было и хорошее в коробке, Узнал я столько странных новостей Я человек с рождения неробкий, Но пробрало меня аж до костей! Людей я видел в брюхе птиц железных, Вы долго мне пытались объяснить, Что страхи мои вовсе бесполезны- Они не смогут всех переварить. На улицах я видел экипажи- Без лошадей в них двигался народ. Как удивлен был я такой пропажей! А Вы мне про табун и про "капот" А ваш паламент! эта ваша Дума. Смотрел бы я такой спектакль весь день! Но чем они там только могут думать?- Там головы для кулаков мишень. Но колоритны все, без исключенья, Типаж особый каждый человек Пришли они, главу на отсеченье! - Из нашего, прямехонько в ваш век. Они так схожи - как не удивиться? - Кто говорил, а кто-то лишь молчал... Я вот такие-же когда-то лица На Сорочинской ярмарке встречал. Мы с господином Пушкиным, однажды, На Невском изучали полусвет, И там, в толпе гуляющих сограждан, Он подсказал мне неплохой сюжет. -Вам о романе нужно бы подумать, Об оферистах от земельных дел... Сегодня в вашей интересной Думе Я пару персонажей подглядел.
Когда я утром ото сна поднялся, Почувствовал озноб и сильный жар. То за перо я все-же сразу взялся- В чести у нас эпистолярный жанр. Пусть к Вам летит посланье легким бризом, В то время когда будете Вы жить, Оно, как мне когда-то телевизор, Вам тоже сможет службу сослужить Жизнь литератора, ох, не простая! А депутатам от меня любя, Скажите Вы - пусть классику читают, Узнают в ком-то может быть себя. Ужастным, мрачным, серым и холодным считаем мы свой деспотичный век, Для вас- он романтичный и свободный - Непостижим, мой Бог, твой человек! Века прогресса мчатся с ускореньем, Наука соревнуется с Творцом, Но это же, господь, Твое творенье, Как был так и остался подлецом! Меняя декорации и роли Цвета, костюмы, положенья поз Останется знакомым нам до боли На сцене жизни сей апофиоз!
Желаю Вам, мой друг, трудов упорных, Здоровья, долгих лет и теплых зим. Ваш остаюсь всегда слуга покорный Спешу скорей откланяться за сим... P.S. Чтоб ваши хамы больше не посмели Чужого трогать кулаком лица, Вам нужно снова разрешить дуэли И у барьера ставить подлеца."
Прорицатель Час пополуночи пробили гулко Часы на башне, выплыла луна, Ночной дозор прошел по переулку И снова опустилась тишина.
3. Тревожным сном спит городок усталый Ни огонька и даже псы молчат, И только за окном мансарды старой Едва заметно теплится свеча.
Там в окруженьи пыльных книжных полок Сидит листая старый манускрипт, Известный врач, провидец, маг, астролог, Треножник рядом травами дымит.
Листает пожелтевшие страницы, От благовоний кругом голова И символы - животные и птицы - Слагаются в понятные слова.
И в этот час полуночного бденья Из будущих веков, издалека. К нему приходят четкие виденья И тянется сама к перу рука.
Духовным взором раздвигая стены, Он видит все, что уготовил рок, В центурии слагаются катрены - Нам шлет предупреждения пророк.
Стучат часы на старой башне гулко, Завыли волки где-то за рекой, Назад дозор идет по переулку Храня ночного городка покой.
Челка непокорная в глаза И губа закушена упрямо, За ресничкой спряталась слеза,- Во дворе с коляской ходит мама.
Покачает головой сосед, И соседка взглядом вслед уколет,- Этой маме лишь пятнадцать лет, Сверстники ее за партой в школе.
Отвернулись от нее друзья, Отшатнулись, словно от калеки, Можно им все то, что ей нельзя,- Развлеченья,игры, дискотеки.
Ей до развлеченья дела нет, Так тошнит от запаха пеленок, От недосыпанья меркнет свет, Ведь она сама еще ребенок.
Он любил ее и обожал Как Ромео юнную Джульетту... Где теперь он?-спрятался, сбежал, С ней его сегодня рядом нету.
Пусть блестит предательски слеза, Но старается держаться прямо И не пряча от людей глаза Во дворе гуляет с дочкой мама.
5. Вещий сон Снова просыпаюсь среди ночи, Вновь и вновь один и тот же сон, Каземат, решетки, стены прочные, К смертной казни я приговорен.
Гул шагов тяжелых на рассвете, Скрип тягучий крепостных ворот, Сквозь пьянящий воздух, солнце, ветер, В кандалах иду на эшафот.
Нет в душе ни ужаса, ни страха, Медленно всхожу на эшафот, Все на месте здесь - топор и плаха, А над всем бездонный небосвод.
Как отец родимый сына в гости, Ждет меня заплечных мастер дел, Множество на этом он помосте, Отделил голов от грешных тел.
Что-то не разборчиво бормочет, Бородатое лицо попа, А внизу волнуется клокочет, Площадь запрудившая толпа.
Смотрит с любопытством, с отвращеньем, У помоста тихий женский плачь, Отходную затянул священник, Приготовил свой топор палач.
Молча постоял пред образами, Для молитвы не найдя слова... Удивленно хлопая глазами, С плеч долой, скатилась голова…
Отчего-то лег на сердце камень, Непонятный, странный, страшный сон, Прорвалась из прошлой жизни память Или что-то мне вещует он?...
Оживленная трасса, крутой перекресток, На обочине стайкой девчонки-подростки.
Ярче перьев колибри расцвечены челки, Больше все напоказ, чем скрывают, юбчонки.
Ножки в драных колготках, в руках сигарета, И готовы на все- и на то, и на это.
Боевая раскраска, наивные лица, Кто-то грустно вздохнет- Что же смотрит милиция?
Нервно курят и ждут у ревущей дороги Посолидней клиента, в глазищах тревога.
Хорошо подвезет дальнобойщик усталый,- Пять минут на ходу и заплатит немало.
В иномарку возьмет бизнесмен побогаче И с комфортом всю ночь проведешь с ним на даче.
И влюбившись в тебя, он предложит жениться, После свадьбы потом увезет за границу.
Но законы дороги и жестче и строже- Вам все больше встречаются пьяные рожи.
Грубо тиская дышут в лицо перегаром, Горько плачешь потом - отработала даром!
Хочешь выжить- крутись! Здесь законы простые- Увезут на "субботник" всем "кодлом" крутые.
Дома раны залижешь, поплачешь немного И с душой наизнанку обратно к дороге.
Античную историю листаю Усевшись поудобней на диван, Листаю я и сам в нее врастаю- Я - не родства непомнящий Иван.
Я жил когда-то с племенем в пещере, Охотиться на мамонтов ходил, В укромном уголке пещеры зверя Я с замираньем охрой выводил.
Я строил фараонам пирамиды, Войной с Рамзесом в Нубию ходил, Молился в храме матери Изиды, Из царского дворца смотрел на Нил.
В долинах рек, в Шумере просо сеял, И в Вавилоне башню возводил, Бежал из плена вслед за Моисеем И сорок лет в песках за ним ходил.
Я плавал с Одисеем к стенам Трои, На агоре в Афинах глотку драл, Спартанцем в Фермопилах пал героем. От Дария я скифом удирал.
За Александром к краю ойкумены В фаланге грозной шел, громя врага, В Италии, рабом шагнув с арены, За Спартаком прошел как ураган.
Был в Сиракузах вместе с Архимедом. Чертеж какой то на песке чертил, Но Рим уже торжествовал победу И нас с ученым меч не пощадил.
Был рядом с Брутом в мартовские иды, А рядом Цезарь умирал от ран, С лицом сведенным болью и обидой - Тиран убит...да здравствует тиран!
О гуманизме с Понтием Пилатом Вел бесконечно - долгий разговор, Я видел как умылся прокуратор, Когда услышал страшный приговор.
Как занималось утро новой эры, Жизнь начиная с чистого листа, Как освятили землю светлой верой Страдания распятого Христа.
Я видеть мог...И с Иоанном рядом В пещере откровения писал, Проникнув в глубь веков духовным взглядом И пик грядущего нас ужасал.
С Артуром в достославном Камелоте Сидел за круглым рыцарским столом, Был лучшим другом сэра Ланселота, К Моргане грозной плыл на Аввалон.
Века минули, люди и события, Я по теченью времени плыву Аусть все прошло, их не могу забыть я, Я помню все и значит я живу.
Снова зверя оскалилось мурло- Многие выжили смерти назло... Будничным вечером - тихим, осенним, Жизнь на Дубровке течет как всегда, Но поджидает большая беда Тех кто в театр отправился с семьями.
Мюзикл - новое веянье дней- Манит огнями российский Бродвей... Люди на сцене, с оружием в масках, Всесто спектакля - отборнейший мат, Гулко грохочет в фойе автомат, Кровь на полу как разлитая краска.
К телеэкранам приникла страна- Что это, что это? - Это война. Это война, что рукой террориста Мирный театр превратила в Соддом, Прямо с экрана шагнула в наш дом, Стала для всех очевидной и близкой.
Яблоку в зале негде упасть,- Боже! неужто тут всем нам пропасть? Черные тени наполнили сцену, смотрит зрачок автоматный в глаза И от бессилья злая слеза,- Жизни узнал настоящую цену.
Зверю на откуп театр отдан- "Пояс шахида" и девичий стан... Взгляд фанатизмом горит террориста, Люди страдают,ему наплевать, Зал заминирован, можно взорвать- В дьявольской драмме мы только статисты.
Жажда и голод, а время идет И не известно, что дальше нас ждет. -Жизнь ваша больше не стоит ни цента, Ваш президент вам не хочет помочь И на раздумье ему одна ночь!- Голос со сцены с кавказским акцентом.
Там за стеною сгущается тень, Верится - завтра решающий день. Нервы сдают, пьют солдаты аллаха, Густо хрустят под ногами шприцы, А за стеной наготове "спецы" Штурм неизбежен, но им не до страха.
К разуму зверя тщетно взывать- Как не позволить театр взорвать? Выстрелы, взрывы, сумятица в здании, Маревом сизым колышется газ,- Жатву кровавую начал спецназ! Газ... и уходит куда-то сознанье.
Страшный отчет на секунды пошел И от расплаты никто не ушел Трупы лежат где застали их пули, Те-же, кто спутал террор и джихад, Райские кущи и огненный ад, Адской машины контакт не замкнули.
К креслу чеченка прижалась щекой, В пальцах граната со снятой чекой. Женщина, вместо продления рода, Жизни чужие пыталась отнять, Вряд ли когда-то смогу я понять Чем обделила ее мать природа.
Господи! Боже! когда же она Кончится, странная эта война?!.
Кто верит в Бога, кто наоборот, Кто в астрологию, а кто в приметы, Единодушен лишь в одном народ.- В конец мы поголовно верим света.
- Он будет завтра! - злобствует пророк,- Грядет на нас ужасная комета... А завтра назначает новый срок, Пугая нас, что песня наша спета.
В архивах пыльных манускрипт нашли, В Настродамус нас предупреждает... Но сроки все давно уже прошли, А он, зараза, все не наступает!
Но наш народ его упорно ждет Апокалипсисом бередя души... Он как Чубайс наверное придет, Рубильник выключит и свет потушит.
Назад к природе! Надоело Жить в пыльном городе без дела, Глотая смог. Агафья Лыкова сумела В лесу дремучем выжить смело И я бы смог.
Возьму с собою соль и спички, И на ближайшей электричке Рвану в тайгу. Найду местечко поприличней И буду жить единолично На берегу.
Сварганю снасть, займусь рыбалкой Согну из подходящей палки Упругий лук... Но бить зверьё - чего-то жалко, Рыбалка требует смекалки И столько мук!
Мутит от голода желудок. Мутится вслед за ним рассудок - Что за дыра! Хотел в лесу найти я чудо. А получил взамен простуду- Где доктора?
Шумят задумчивые ели... Кору с них тоже люди ели- А может врут? Грибы, орехи не поспели И комары меня заели- Вот-вот сожрут.
Всё, мне романтики не надо. Мне дайте плитку шоколада- Я заплачу... Где электричка, автострада? Мне грязный город как награда - Домой хочу!!!
Осенний день гоняет хмуро На мутном небе облака, Маячит женская фигура На фоне грязного ларька.
Копной всклокочена прическа, Зелено-серое пальто, Лицо - оплывшее, из воска,- На вид ей двадцать или сто.
Больной собаки взгляд потухший, Дорожкой тонкою слеза Скатилась в угол губ припухших... Но загляните ей в глаза!
Там в темной глубине бездонной Такая мука и тоска... Стоит российская мадонна С бутылкой водки у ларька.
Кто с жалостью, а кто с презреньем Её обходят стороной, - Живое олицетворенье России, пьющей и больной.
21. Когда покидая свой домик убогий, Где жизнь твоя мирно текла, Оставь в своем сердце, собравшись в дорогу, Кусочек родного тепла. Свой дом, словно замок, большой и надежный, Его никому не отнять, Ночуя в полях и корчме придорожной, Ты будешь не раз вспоминать. Отец поучал, собирая в дорогу, И в книжках потом не прочесть- Что жизнь коротка и дана она Богом. Важнее ее только честь. В бою не тушуйся, будь ловким, отважным, А слабому руку подай. Наличие денег, не так уж и важно, Последнее бедным раздай, От тех, кого спас ты от зноя и стужи, Большого спасибо не жди, И если толкнут тебя в грязную лужу, Вставай отряхнись и иди. Но если лихая година наступит, А рядом проверенный друг, Ты знай, без сомненья, он молча уступит Седло и спасательный круг. Зажги в своем сердце, как факел, надежду, Сквозь годы ее пронеси... И даже оставшись босым, без одежды Не бойся, не верь, не проси. Когда-же любовью и славой увенчан, Пойдешь словно камень ко дну, Из тысячи самых достойнейших женщин, Ты выбери только одну. Одну, ту что в бедности или в достатке, Тебя никогда не предаст. Себя для тебя, целиком, без остатка, До самого гроба отдаст.
13. 22. Дай, Господи, поэту крепких снов, Пошли побольше сладких сновидений, Бессонница ему - сюжет не нов, - С ума бы не сойти отчасти бдений.
Больные мысли вяжутся узлом, Ночами душу червь сомнений гложет, А этот мир, агрессией и злом, Как будто заживо сдирает кожу.
Несправедливость, подлость день заднем, На раны свежие горстями соли, Не сыщешь человека днем с огнем И он не спит, ворочаясь от боли.
Дай, Господи, поэту крепких снов, Прости за прегрешенья и пороки. Бессонница, увы, сюжет не нов- С ума бы не сойти ему до срока.
Кому-то судьба преподносит на блюде Здоровье, богатство, успеха печать... А рядом живут непохожие люди,- Не принято в обществе их замечать.
Соваться в их души чужим нет резона, В них вечная ночь и не действует свет, Для жизни нормальной там мертвая зона, Но чувства обычные - строгий запрет.
Им все достается усилием воли, И нужно бороться, иначе ты ноль... И если ты ночью проснулся от боли, То значит живой, если чувствуешь боль.
Для радости нужно им самую малость, На адские будни похожи их дни, На чувстве презренья замешана жалость Здоровых и сильных, к таким как они.
Не будет у них перемены сезона, Любимыми вряд ли их кто назовет Для всех они чуждая мертвая зона, Любовь в этой зоне, увы, не живет.
Гудела Пресня словно танкодром Из подворотни дул промозглый ветер. Москва. Октябрь. Год девяносто третий- Осенний помешательства синдром.
Горел залитый кровью Белый дом, С соседней крыши снайпер в окна метил. Гражданская война? - кто мне ответит? А может просто схватка зла со злом?
Через десяток лет смотрю на это И кровь от вида трупов стынет в жилах, По "ящику" разборки и в газетах.
Кто прав, кто виноват- понять не в силах. Зачинщики в роскошных кабинетах, А те кто верил им - в сырых могилах.
16. 25. Феномен Из тени вдруг возник и стал любим, Он говорит и держится прекрасно, Но описать его не хватит красок. Для каждого он может быть любым.
Зеленым, белым и махрово-красным Усатым даже и рябым, Единственно вот только - голубым Не может быть...А может быть напрасно?
Демократичен он, - нам говорят И парадисты тут-же строем в ряд - На острие он юмора, сатиры.
Он совершит немало добрых дел, Но помнить будем какон хотел Кого-то замочить в сортире.
На экране новости как сводки, Словно отзвуки кошмарных снов - Обнищал народ и тонет в водке, На Кавказе гробят пацанов.
Словно в джунглях все решает сила, Мерзнут села, стынут города, Сворой псов голодных рвут Россию Олигархов и чинуш орда.
Чередою беды и несчастья- Кто бы знал, как я от них устал! Почему- то сразу, в одночасье Мир таким враждебным стал.
В этом мире сером и убогом Главный аргумент - свинец и сталь, Деньги стали всемогущим Богом И по фазе сдвинулась мораль.
Не щекочет совесть, стыд не дрыгает, Все дороже хлеб, дешевле кровь Дружбу подменили личной выгодой Сексом ограничили любовь.
Души очерствели, ссохлись, слиплись В них преодолев добра кардон, Нам в глаза взглянул апокалипсис, Холодом дохнул Армаггедон.
От тех, унылых серых лет Всего-то память сохранила - В эфире марши и балет - Страна генсеков хоронила.
Шли "грузом двести" пацаны Из-под Баграма и Терата - Сыны предавшей их страны... Кончалась власть герантократов.
Все шло привычной чередой, Когда на смену дряхлой тройке Явился новый, молодой - И разразилась перестройка!
Про гласность и плюрализм Звучат с трибун высоких речи, Узнали мы - социализм С лицом быть может человечьим.
Хотелось верить горячо Что мы в другой стране проснулись... Михал Сергеич Горбачёв В тебе мы крепко обманулись!
То шел вперед ты, то назад Потряс страну сухим законом, Под нож пустили виноград, Привыкли жить мы по талонам.
Ты в демократию играл, Страна - объект эксперимента, Единогласно сам избрал Себя советским президентом.
Процесс пошел. Эксперимент Переворотом увенчался. И ты давно не президент, И наш Союз, увы, скончался.
19. 28. На выборы в ГОС думу РФ Дорога серпантином вяжет ноги, Хотелось пить - еще сильнее есть, И верилось, что место где то есть, Где отдохну и подкреплюсь немного, Но сколько до него еще - Бог весть! Вдруг на пшеничном поле у дороги, Опёршись на клюку старик убогий, Смотрел на птиц - их было там не счесть.
Стоял смотрел он, мер не принимая, Я удивленно и не понимая, Спросил- Зачем не ценишь свой же труд? И не прогонишь стаю с полосы ты? Старик ответил мне, что эти сыты, Другие прилетят и все сожрут.
20. 29. Без определенного места жительства Времени текущего примета, Обывателю как к горлу нож, Выходец с того, иного света, Грязный и вонючий пьяный БОМЖ.
Отшатнешься от него брезгливо, Вдруг он наркоман или петух, А во взгляде мертвенно- тоскливом, Жизни огонек давно потух.
От бомжа в подъезде запах едкий, Хочешь выжить - есть помойный бак, Роется в отбросах и объедках, Отгоняя дворовых собак.
Жутко неприглядная картина, Жрать помои с псиной заодно, Почему до уровня скотины, Опустился он, упав на дно?
Был и он как все благополучен, Но ему, увы, не повезло, В нашей жизни все решает случай - Напоролся как на нож на зло.
Потерял работу, запил с горя И жена не вынесла обид, И в подвале очутился вскоре, Человеческий утратив вид.
Черный реутор или чиновник, Обманули, отобрав жилье... Может быть всему он сам виновник, В силе лозунг- "Каждому свое?"
Ну о тех, кто сам не понимает, Что со дна не выбраться вовек, Отовсюду гонят и пинают, Без бумажки ты не человек.
Чтоб не шлялись и не воровали, Обыватель на расправу крут, До смерти забьют бомжа в подвале И в подъезде заживо сожгут.
Денег я не дам бомжу на блюде, Вид и смрад его и мне претит, Все-же помнить надо- все мы люди, Кто же нас от нас же защитит?
Пусть все хорошо у нас до срока, Но не застрахованы и мы, В нашем государстве нет зарока, От тюрьмы и нищенской сумы.
Во дворе моем не жди порядка, Солнце забралось пыхтя в зенит, Сдесь с утра до вечера площадка, Голосами детскими звенит.
Пацаны гурьбой гоняют мячик, Это вам не что-нибудь - футбол, Чуть не плачет пятилетний мальчик, Не сумел забить с подачи гол.
Расчертили классики девчонки, По асфальту каблучки стучат, Словно стайка птичек мелких звонко, Прыгая по клеточкам кричат.
Крыльями качели тихо машут, Оттолкнешся посильней - взлетишь, У стола с калясками мамаши, Что-то строит из песка малыш.
Свесив ноги вниз с соседней крыши, Солнце заглянуло мне в окно, Жаль, что все это я только слышу, Плохо, что увидеть не дано.
Обычаев сломав старинный строй, Принес как дар на Русь от греков веру, Князь киевский святой Владимир Первый Крестя водой, или мечом порой.
Не Бог, не царь и даже не герой, Связь времени порвав, событий нервы, Россию распластав как девку-стерву, Явился в красном мареве Второй.
Все в Лету кануло и в мутный Стикс, И за окном другое время-икс, Излом эпох и стык тысячелетий.
И снова веют ветры перемен, Властитель новый у кремлевских стен, Чем может удивить нас этот - Третий?
Он соткан из противоречий, Он откровенно черно-бел, При жизни Сталину перечить Не смел, а после осмелел И на двадцатом съезде речью Всех огорошить он сумел.
Развенчан культ- поступок умный И люди вышли из тюрьмы, И оттепель шумела бурно В стране уставшей от зимы. Орал с ООНовской трибуны Про мать какого-то Кузьмы.
Долбил ботинком желтопузым, Чтоб каждый свое место знал Внедрял повсюду кукурузу На целина народ поднял И в космос, словно шарик в лузу, Корабль Гагарина вогнал.
В кругу семьи был ласков, нежен, А на работе - без прекрас. Доволен чем-то был все реже, Срывался попусту не раз Громил художников в Манеже Словечком грязным -"педераст"
Самонадеян был без меры И заговор он проглядел, Вождем был - стал пенсионером, Но он достиг чего хотел- Ушел на пенсию он смело, А не в тюрьму и на расстрел.
К началу войны в Ираке Мир ракетами расшатан, Вновь над ним нависла мгла- Из Британии и штатов В Междуречье смерть пришла.
Победить, достичь успеха, Собрались за пару дней Королевские морпехи И джи-ай из ю-эс-эй.
По пустыне рыщут танки Корабли в заливе вновь И легко, как воду, янки Льют чужую нефть и кровь.
Бой идет в порту Ум-Касра, В Эн-Нажафе страшный бой Без воды в осаде Басра Словно крепость дом любой.
Вой сирены над богдадом, От горящей нефти смог, Для врага Ирак стал адом, Враг сломить Ирак не смог.
Бомбы с лазерной начинкой, Суперточный "тамогавк" Мирных жителей на рынках Убивают, не солдат.
Из винтовки сбит "Апачи" - Современный вертолет И растерян, чуть не плачет В плен захваченный пилот.
Два стратега - Блеер с Бушем Обещали им блиц -криг. Отрезвил холодным душем Друга раненного крик.
Бесконтактной,виртуальной Быть должна эта война, Но дает отпор реальный Непокорная страна.
Стал Восток не Ближним - Близким, Ширитсяборьба за мир, Протестует Сан-Франциско, Сингапур, Париж,Каир.
Реют лозунгов портянки Над орущею толпой- Нет войне! британцы, янки Гоу-хоу! прочь! домой!
Нефть дешевая Ирака Кровью отольется вам, Между Тигром и Ефратом Будет вам второй Вьетнам!
Хаджи, ты правоверный мусульманин, А рядом кто-то верует в Христа, И если он, скажи, тебя обманет,- В свой храм молиться хитростью заманит Под сень святого для него креста?
Ты будешь очень возмущен, наверно. А если ты преследуешь неверных, За то, что вера их не так чиста?
Но есть же правило одно, простое- В себе врагов аллаха побеждай, Чужую веру уважай, устои, Свою же никому не насаждай.
Ты демократ, ты сын большой державы, Не важно кто ты- Блеер или Буш, А там другие где то правят нравы И ты воюешь с ними ради славы, А может что бы хапнуть жирный куш.
А ты спросил влезая в эту драку- Нужна ли демократия Ираку, И что вас ждет там взрывы или туш?
Ведь есть же правило одно, простое- Не бомбами, а словом убеждай! Позволь самим им общество построить Своих идей другим не насаждай.
Наш хрупкий мир такой многообразный, В нем уникален каждый человек, В нем столько света, столько красок разных, Но кто решает - чистый он, иль грязный, В наш не понятный, сумасшедший век?
Один нас тянет в лоно демократий, Лишь мусульмане для другого братья- Но все это на месте быстрый бег.
Ведь есть же правило одно, простое- Живи свободно, жить другому дай! Храни свое все самое святое, Другим же ничего не насаждай.
Отец погиб в Афганистане, В Чечне без вести сгинул брат... Он подрастет и кем он станет? Пока для всех он мелкий гад. Мать днем и ночью на заводе, С начальством там у них война, Он в ПТУ уже не ходит, В друзьях вся местная шпана. Но мать ему пока что верит Послушен дома и хорош, Хотя начисто выбрит череп, И в куртке прячет острый нож. Надев тяжелые ботинки И камуфляжные штаны, Ушел к своей подружке Зинке, Сегодня там все пацаны. Ее братан вернулся с зоны, А он такой же из скинов. Пять лет протопав под законом, Собрал на встречу пацанов, Он рассказать им всем обязан, Какие подлые менты И как тогда он был повязан, И те сидят разинув рты... Потом подвалит кореш давний, С кликухой важною - Бугор, Когда пузырь-другой раздавят, Пойдет серьезный разговор. О том, что цены все дороже, Что впроголодь живет семья, Вокруг одни и те же рожи, От этих черных нет житья. И с перепою, или с дуру, В глазах звериная тоска, В руках сжимая арматуру, Пойдут виновного искать...
А на Кавказе, в тот же вечер, Такой же вот, без пап и мам, Спешит в мечеть судьбе навстречу, Там иностранный ждет имам, Отец в горах, а дом разбомблен, Погибла мать, а с ней сестра Им путь шахидов уготовлен Имам вещает до утра. Вещает - поздно или рано, Мы уничтожим как собак, Всех этих глупых, злых иванов, А кто не с нами, тот наш враг, Что будет править в каждом доме Аллахом данный шариат, А ты и каждый твой знакомый, Взять в руки должен автомат...
Но в Библии или в Коране Есть слово главное- Любовь, А на Дубровке и в Беслане Лилась детей всех наций кровь...
Я лунатик, лунатик, лунатик, Лишь становится полной луна, В полусне поднимаюсь из теплой кровати И стою замерев у окна. Я окно распахну и на волю, На натянутый, словно струна, Вновь шагну на карниз, Но я вовсе не болен, За собой меня тянет луна.
Я не спятил, не спятил, не спятил, Перед этим бессильны врачи, Я лунатик, я просто обычный лунатик, Словно кот я гуляю в ночи. Я по крышам хожу до рассвета, По карнизу бреду, как в бреду, По мосту из ажурного лунного света, Я когда-нибудь к звездам уйду.
Нет бы взять и подумать о вечном, Разобраться, зачем мы живем? Мы все хапаем что-то, все мечем И куда-то все рвемся и рвем.
В чем загадка и в чем тут причина? В этом мире хоть сколько урвешь, Все оставишь здесь после кончины, Ты с собой ничего не возьмешь.
На земле мы в гостях, мы не вечны, А отгадка быть может проста, Загляни-ка в себя человече, Может там ты увидишь Христа.
А быть может кого-то другого И возникнет законный вопрос, Не ужель за меня за такого, На Голгофе Он жертву принес?..
Когда на чистом вдохновенье, Едва пером касаясь строк, Из ничего, в одно мгновенье, Рождается стиха творенье, Я чувствую себя, как Бог.
Сложнее что-то по заказу, На тему что-то создавать, Стихи получатся не сразу, Хотя легко любую фразу, Могу в строфу зарифмовать.
Гордыня?- Нет! избави Боже! Но если тема хороша, Задело аж до нервной дрожи, Так, словно в раз содрали кожу- Откликнется стихом душа.
Но вдохновенье изначально, И без него порой, увы, Как ни стараюсь я отчаянно, Мои стихи, как ни печально, Сухи, бездушны и мертвы.
Нельзя с руки кормить поэта, Как птица в клетке не поет, Без воли, воздуха и света, Поэт не выдержит - умрет.
Нельзя быть чьим-то демонстрантом, Трибуном пламенных идей, Ведь может все твои таланты, Легко использовать злодей.
Талант для мига краткой славы, Нельзя менять на медный грош, Что слава?- Это змий лукавый, Мелькнет... а завтра не хорош.
Пиши, когда уже не можешь, Пиши, когда болит душа, Пиши, когда смеется тоже, Но для себя, и не спеша.
Воет выводком волчьим, голодным февральская вьюга За окном не души, только алым на белом снегирь, Я вернулся к тебе перелетною птицею с юга Моя малая родина, край мой суровый Сибирь.
Я вернулся туда, где о жизни другие понятия Я душой не сумел отогреться у теплых морей. Распахни мне на встречу таежных просторов объятия И снегами как шубой укутай меня поскорей.
Мне роднее тайга, чем сады плодородной Кубани Мне милее Сибирь, чем богатый и сказочный юг, Не хватало мне там раскаленной по черному бани Белоснежных просторов, трескучих морозов и вьюг.
Толи дурость, толи честь, Толи наши нравы,- Но на Масленицу есть На Руси забава. Распотешить кулаки До кровавой пенки, Выходили мужики Стеночка на стенку. Соберутся в два ряда И надсадно дышут,- Перед бурей как всегда, Даже муху слышно. И решившись наконец- Шапку хлопнет оземь Разудалый молодец, С виду очень грозен. -Эх, бока вам обломать!- Выскочит отважно И по-русски,- мать, мать, мать!- Длинно и протяжно. И сошлись! Сплелися в клуб, Снег столбом взметнулся! Кто-то с кровью сплюнул зуб, Кто-то растянулся. С придыханьем- е-эх, е-эх, е-эх!- Гул как от набата. -Навались, ломи их всех, Наше дело свято! Бой кулачный, честный бой, И красив, и страшен... Наконец кричат - отбой! Мужики постарше. И подняв, всех тех, кто сам Не стоял на месте, Кровь размазав по усам, Пить пошли все вместе. Очередь блинов с икрой, Водки чарки звонкой, Ну а здесь уж тот герой, Кто стоял в сторонке. -Я его под дых, под дых! Он так и закружит,- Обзовут- медвежий пых,- И хохочут дружно. Говорят, что мы дики Но они не правы- Веселятся мужики Русскою забавой.
Вот ты кропаешь для души Стишочки про цветочки, А ты возьми и напиши Как я дошел до точки.
Давай в сторонку отойдем, Чего-нибудь покушать Возьмем и водочки нальем... Теперь сиди и слушай.
Я двадцать лет на северах Гонял с породой Мазы, Пахал на совесть, не за страх На добыче алмазов.
Считался лучшим из водил... И деньги греб без счета И мой годами не сходил Портрет с доски почета.
Кончалась вахта улетал Домой, к жене и детям И знаешь, я себя считал Счастливейшим на свете.
Но чудаки на букву эм Державу развалили И сотни, тысячи проблем На голову свалились.
Давай еще чуток нальем Разгоним кровь по жилам, Страну большую помянем, Что нас с тобой кормила.
Для многих эта чехарда Была надежд крушеньем. Коснулась и меня беда- Попал под сокращенье.
И оказалось что жене Без денег я не нужен... Вчера еще был на коне, Сегодня мордой в лужу.
Но знаешь, я ее простил, Пусть Бог судьей ей будет Но дети... Я же их растил, Не думал, что забудут.
Теперь вот, чтобы не пропасть, Живу одной заботой- Где попросить, а где украсть А где-то заработать.
Пусть полетела под откос Жизнь, Мазом многотонным, Я верю, что со мной Христос, Он тоже был бездомным...
Будильник разразился трелью звонкой, А на дворе совсем еще темно, Лишь на востоке чуть заметной, тонкой Полоской засинела неба кромка Да светится соседское окно. Алмазами горят на небе звезды И птицы спят еще в уютных гнездах, Но хутор мой не спит уже давно.
На ферме вдалеке гудят моторы, Снуют как заводные трактора, Комбайны бороздят полей просторы И на токах зерна большие горы- Идет страда - горячая пора. А я с утра собрался на рыбалку, Мне сладких снов своих совсем не жалко, Я полон бодрой радости с утра.
Как хорошо подняться спозаранку И одному отправиться к реке, В карманы сунув тесто с валерьянкой С червями захватив с собою банку, Сжимая крепко удочки в руке. По огородам, с трав сбивая росы, Рубашка нараспашку, ноги босы, Бегу, душой и телом налегке.
Туман молочный растелился низко, Зашевелился, как живой дыша, Река встречает комаринным писком. Пичуги ранней еле слышным свистом И шелестом сухого камыша. Лица прохладный ветерок коснулся, Большой сазан под кручею всплеснулся,- Трепещет счастьем детская душа.
Рассвет - художник на востоке пишет Малиновыми красками пожар. Пылают небо, камыши и крыши Вздымается багрово-красный шар Как призраки ночного сна - обмана Бегут от солнца прочь клубы тумана И тают превращаясь в тонкий пар.
Как зеркало в ажурном обрамленьи Речная гладь- ни ряби, ни волны, Ни шелеста, ни ветра дуновенья Всё стихло на короткое мгновенье- Минута первозданной тишины. Но трелью звонкой этот миг разрушен Как по команде грянул хор лягушек, Распугивая утренние сны.
Я пробираюсь на лишь мне известный Поросший камышами островок Приладив на крючок кусочек теста на воду, в точно выбранное место Ложится с тихим всплеском поплавок. Я, затаив дыханье, жду поклева И вот он дрогнул, замер, дрогнул снова, Идет кругами, тонет... и рывок!
Дрожит удилище и стонет леска Поверхности пересекая грань, Уходит в сторону и с шумным плеском Взмывает ввысь и ослепляет блеском Большая, серебристая тарань. Начался клев, какого не бывает Про все на свете разом забываю Лишь только я, река и небо в эту рань.
1 часть Деревню свою из далекого детства Я снова во сне увидал... Ей кто-то давно, не без доли кокетства, Названье Чудиново дал. Когда и за что? - никому не известно, За то, что одни чудаки Живут там, а может за чудное место В верховьях Бердянки - реки. Чудиново - тихий таежный поселок, Чудесный загадочный рай, Там детство прошло среди сосен и елок, Родимый Алтайский мой край. Сквозь время, сквозь годы, совсем не простые, Я память прошу - сбереги! Могучие горные склоны крутые И зелень бескрайней тайги. Журчанье воды на речном перекате Где ивы склонились до дна, И сказочный лес на вечернем закате, И клен у родного окна. 2 часть Я в детстве себя осознал очень рано, На мир с любопытством смотрел Такой удивительный, яркий и странный... Жаль, что он сейчас посерел. Я помню, как будто все было сегодня, Мне было тогда года три, На праздник меня привели Новогодний И материн голос - Смотри!.. Я елку запомнил в сверкающем клубе, И яркий бенгальский огонь, И крик Дед Мороза в пылающей шубе, И невыносимую вонь. Сначала к нему подойти не решались, Затем окатили водой. Снегурочка долго потом потешалась Над мокрой его бородой... И снова провал, и как яркая вспышка Блеснула осколком стекла,- Как мы воровали у бабушки пышки, Она их для нас же пекла. Она их пекла на открытой веранде И я ей вовсю помогал, Точней, со своей босоногой командой, Оладьи из таза таскал. Вот с другом на стол незаметно мы влазим, Хватаемся разом за таз И с грохотом катимся кубарем наземь, Аж, сыпятся искры из глаз! Ах, как нам досталось! И нашим, и вашим, Друзья где-то рядом орут Я вдоволь отведал березовой каши- Запомнил я бабушкин прут! Ах, бабушка! помню меня ты побила Всего лишь единственный раз, Я знаю, что внуков своих ты любила И не замечала проказ. Я помню, как смывшись от старшего брата, К тебе прибегал я тайком, И как ты была мне всегда очень рада, Поила парным молоком. Кормила своей изумительной гречкой, Молясь, осеняла крестом И я забирался на русскую печку, В обнимку с сибирским котом. Потом нараспев ты читала мне сказки, Стучали часы на стене... Глаза закрывались и в радужных красках Я видел их дальше во сне. В деревне слыла ты знахаркой и ведьмой, Но думаю я, был не прав Тот кто собирал эти сплетни и бредни - Ты травница и костоправ. Однажды при мне мужика притащили В твой сказочный дом-теремок, Его бедолагу так сильно скрутило, Он двигать ногами не мог. Молитву над ним ты чуть слышно читала И в спину втирала настой, Горячий кирпич из-под печки достала, Обрызгав водою святой. Горячий кирпич на его пояснице И в чайнике зелье кипит, Мужик-бедолага лежит матерится И только зубами скрипит. Но вскоре мужик перестал материться, На лавке блаженно затих... Осталось ему только зелья напиться И топать домой на своих. За травами в лес - и я прыгал от счастья- Меня ты с собою брала, Ты к ним, как к живым, относилась с участьем, Как бережно их ты рвала. О чем-то шептала, сорвать не решаясь, Склонясь над какой-то травой, Она, словно тихо с тобой соглашаясь, Кивала в ответ головой... Пусть годы осенней листвой облетают, Седеет моя голова, Я память свою словно книгу листаю И ты в ней все также жива. 3 часть Я в детстве, как всякий обычный мальчишка, Мечтал поскорей подрасти, И очень большую, а может не слишком, Собаку себе завести. Однажды на брата я кинулся в драку,- И мать нас едва разняла,- За то лишь, что он подарил мне собаку, Но та лишь игрушкой была. Ну как объяснить, что нужна мне живая, Чтоб я подружиться с ней мог Чтоб прыгала, громко и радостно лая, Встречая сбивала бы с ног. Однажды я сильно болел- простудился. И лежа в постели страдал, Вдруг мне показалось, что сон мне приснился И в нем я щенка увидал. Но это не сон, не волшебная сказка- Живой, удивительный пес,- Каралькою хвостик, веселые глазки, Блестящий, как пуговка нос. С тех пор неразлучно мы жили и дружно, Меня от любого врага Могла защитить и спасти если нужно Сибирская лайка- Тайга. 4 часть Возможно, что мы повзрослеть поспешили.. Вернуться бы в век золотой, Туда, где деревья казались большими И мама была молодой. Забраться бы к маме опять на колени, И носом уткнуться в плечо,- Трещат в русской печки сухие поленья, За печкой стрекочет сверчок. За окнами ведьма-метель завывает, Сугробы метет помелом. Брат старший за книгой лениво зевает Уроки зубрит за столом. С хвостом мамы-кошки играет котенок, Та хвостиком машет и спит, Как хищник большой на охоте, чертенок, Добычу хватая шипит. Тепло и уютно. Метель за стеною Скулит как голодный щенок... И сердце тоскливо и нудно заноет, И к горлу подкатит комок. Отец мой всю жизнь в леспромхозе трудился, И было ему двадцать семь Когда я на свет майской ночью явился, И горе явилось затем. Есть в нашем роду непростая загадка- Число двадцать семь - символ бед, Ушли в двадцать семь старший брат мой и дядька. Во столько же умер мой дед. Мужчины в роду нашем гибнут на взлете, Над нами какой-то злой рок. Отцу было также, когда на охоте Убийца нажал на курок. Намеренно? Или простая беспечность?- Уже не дано нам узнать... Все разом свалилось на мамины плечи. Нас с братом одной поднимать. Сейчас с высоты своих лет, понимаю, Как трудно ей было тогда. Возможно, под корень ломает И губит такая беда. Но только не мать. Непрестанно заботясь И помня о том, что мы есть, В тайгу лесорубом пошла на работу, За это хвала ей честь! Я помню, как пахла ты лесом и дымом, Когда приходила домой. С тех пор у меня этот запах любимый, За то что он связан с тобой. С тобой возвращались в домишко наш тесный Тепло и домашний уют. Я помню твои колыбельные песни- Такие сейчас не поют. Ты вечером долгим готовила ужин И с нами вела разговор, Твой голос негромкий, немного простужен, В ушах у меня до сих пор. Я слушал и гладил пушистую кошку, Подушку под ней поправлял, И в полузамерзшее глядя окошко Все живо себе представлял. И видел я лося с большими рогами На тонком заснеженном льду, Напуганный треском глухим под ногами, Он громко трубил на ходу. Как в гости явился медвед-превереда И выказав буйный свой нрав, Оставил бригаду в лесу без обеда, Все ваши припасы сожрав. Я видел угрюмое логово волка- Опасность на каждом шагу,- Как белка трещит на сосне без умолка И ласки следы на снегу. И я засыпаю...Твой голос чуть слышно Доносится издалека И кошка на ухо размеренно дышит, И гладить устала рука... Ах память моя! Как весной половодье... Хотя б на минутку одну Вернуться бы снова в страну Беловодье- Волшебного детства страну.
Поле спелой, золотой пшеницы,- Широта, надежность и покой. Над тобою в синем небе птицы Славят звонкой песней труд людской.
Человек тебя от века к веку Вспахивал, и засевал и жал. И за труд с торицей человеку Отдаешь ты щедро урожай.
Для него ты вечный символ воли, И тебе он песни посвящал, Называя нежно - "русским полем", Колоском себя в нем ощущал.
Ты как солнце людям души грело Все надежды связаны с тобой, Но бывало часто - ты горело, А вокруг кипел смертельный бой.
Но такая видно наша доля- Шли мы защищать свой край и дом На Полтавском, Куликовском поле И на поле под Бородином.
Старые окопы и овраги- Это время оставляет след На тебе, как на листе бумаги, Воинских и трудовых побед.
Над тобою облака и птицы- Широта, надежность и покой... Треплет нежно волосы пшеницы Ветерок прохладною рукой.
Отчего тоске моей неймется? В пляс пуститься? - ноги не идут, Песню спеть? да что-то не поется, Водки выпить? но уже не пьется, Не спешить... да меня уж ждут.
Вон он мерзкий за спиною мнется, Адской серой раздувая трут, Корчит рожи, надо мной смеется, Ангел мой, хранитель не вернется, Улетел, а этот тут как тут.
Сверлит душу жадными глазами, Скалит зубы, сразу видно - рад! Знает, подлый, там, за образами Скоро ждет меня дорога в ад.
Исповедь алкоголика -Зачем ты столько пьешь? -Душа болит... -Душа болит, а что это такое? -Кто знает, по ночам она не спит, Ворочаясь мне не дает покоя. -А от чего душа твоя болит? -Да от того, что в мире столько грязи, А я слепой, по жизни инвалид Не выплыть мне из этой грязи в князи А если честно и желанья нет: Что толку дергаться в тисках капкана?! И если я хочу увидеть свет Я нахожу его на дне стакана Без меры пью и может быть любя Мне говорят, что нету силы воли... В реальной жизни потеряв себя Я погружаюсь в омут алкоголя И мне тогда плевать и растереть Что в голове сплошные тараканы Удобней мне на этот мир смотреть Сквозь призму недопитого стакана. Я на себе познал всю силу зла, Друзей предательство, любви коварство, В бою был выбит жизнью из седла И водка стала для меня лекарством. Но ты меня пожалуй не жалей, И отговаривать меня не надо Ты мне еще чего-нибудь налей И вырвусь я из мутных мыслей ада.
Больница До бела раскален июль, Воздух-жидкий свинец ночами, Простынь скомкана, горсть пилюль И костлявая за плечами.
Словно в бочке сельдей - людей, Стойкий запах лекарств в палате И девчонки, прекрасней фей, Но не платья на них - халаты.
Мутный чай на тумбочке, соль, Пирожки и теплая кола, И зубами грызу я боль От укола и до укола.
Не могу прочь кошмар прогнать Соль едва мои веки тронет,- Плачет горько над гробом мать, А в гробу том меня хоронят.
Я разбужен хрипом чуть свет, Посмотрел на звук осторожно- В жуткой позе застыл сосед И уже не дышит, возможно.
Санитарка и пьяный врач Простынею укрыв, уносят, Его дочь шепчет вслед сквозь плач И о чем-то Господа просит.
Волю всю в кулак соберу Боль в груди опять застучала, Я похоже тоже умру- Сердце вновь меня подкачало.
Кризис свалился осенним ненастьем, Что бы волнений в стране избежать, Наши такие лояльные власти, Гайки покруче решили зажать
Им революций пожарища сняться, Перевороты в кошмарном бреду, Ох, как народного гнева бояться, Те, кто засели в Охотном ряду.
В новых законах они предлагают,- С критикой власти пора бы кончать... Пусть меня лагерем, зоной пугают, Я не хочу и не буду молчать.
Тем, кто мечтает у теплого места, Чтобы еще у народа отнять, Тех, кто живет на три тысячи в месяц, Трудно представить и сложно понять.
Головозадым скажу бюрократам, Сети паучьи плетущим во тьме, Сети из взяток, поборов, откатов,- Самое место вам на Калыме!
Вам, в куршавелях сбесившимся с жиру, Вам, обобравшим до нитки народ, Вам я скажу, подлецы и транжиры- Будет вам новый семнадцатый год!
Те, кому нынче так сладко живется, Лягут костьми в окровавленный грунт, Если в стране полыхнет и взорвется, Русский безумно-бессмысленный бунт!
Сквозь туман мирового Сознания, Мимо скал и утесов материи, Сквозь ошибки и глупость познания, С миллионами Жизней потерянных, Сквозь секунды минуты и годы Мы плывем по течению Времени И печальные Памяти воды Превращаются в омут Забвения.
Бедной Гере сегодня не спится, Вновь пустая постель холодна, Носит где-то ее Олимпийца, В эту ночь она снова одна.
Не впервой, но по прежнему режет Глаз, холодная эта постель, Зевс, ведь он для людей - громовержец, А для Геры - обычный кобель!
То дождем над Данаей прольется, То орлом воспарит в облака, За Европой в погоню рванется, Превратившись в большого быка.
Наплодил он богов и героев- Похотливый, блудливый самец, Ничего Зевс от Геры не скроет, Ей известно - кому он отец.
Афродита пеняла ей строго - Виновата во всем наша кровь, Вечны мы - олимпийские боги, Но не вечна лишь наша любовь.
Сквозь туманы, солнце, дождь и ветер, Не страшны ему не зной, не снег, Человек шагает по планете, Целеустремленный человек.
Не боится дальней он дороги, Сколько их ему еще пройти, Крепко ставит на планету ноги, Цель уже маячит впереди.
Цель близка и он решает твердо, Мама пусть в сторонке подождет, Топает к песочнице он гордо, Ведь ему сегодня целый год.
Сквозь туманы, солнце, дождь и ветер, Нипочем ему не зной, не снег, Топает по старенькой планете, Новый, настоящий человек.
Здравствуй мама! Здравствуй мама! я вернулся, Я вернулся наконец, Словно в детстве со слезами я в плечо в твое уткнулся, Хоть и сам давно отец. Я домой вернулся к маме.
Здравствуй мама, у порога Сына блудного встречай. Снова тесно за столами, Нас сегодня снова много, Будем пить с вареньем чай Я домой вернулся к маме.
Здравствуй мама, я за плечи Так хотел тебя обнять! Ставил я пред образами Ради этой встречи свечи, Чтоб глаза открыв понять - Я домой вернулся к маме! Здравствуй мама, здравствуй мама...
Я перепутал электрички... Я перепутал электрички На остановке часом пик, Шагнул я в тамбур по привычке И оказался в клетке птичкой, А электричка шла в тупик. Я перепутал электрички.
А мне такой маршрут достался, Но это поезд в никуда... Я много раз сойти пытался, Но не решался и остался, А за окном летят года. Жаль, мне такой маршрут достался.
Что жизнь? - одна сплошная крайность, В ней не бывает середин Плескалось все в ней через край, но Меня как будто обокрали И я остался вдруг один А жизнь моя - сплошная крайность.
Я перепутал электрички На остановке часом пик, Все еду дальше по привычке, А дни сгорают словно спички Но поезд мой идет в тупик... Я перепутал электрички.
Баллада о царе Иване Пел под малиновые звоны На клиросе церковный хор, Метрополит гудел с амвона, Заполнив басом весь собор. Кроваво-красный, словно плаха, Блестел от золота алтарь,- Тяжелой шапкой Мономаха На трон венчался русский царь.
Народ, и званный, и не званный, Взирал на юного царя, С надеждой, что в лице Ивана Восходит новая заря. Не в темном княжестве, а в царстве- тому, царьградскому сродни, В ведовом правдой государстве, Жить будут, с этих пор, они.
Бояре набольшие в сборе, В бобрах и соболях до пят, Не ведают, что будет вскоре Кто колесован, кто распят. Сам царь казнить их будет лично. И с окровавленным мечом Вдруг люд поганый, люд опричный Возникнет за его плечом.
Царя такого не забудут - Среди опричников он свой. И вместо знамени им будут Метла с собачьей головой. Рекой польются кровь и слезы И к Богу бестолку взывать...
Ивана нужно бы не Грозным, Безумным стоило б назвать.
Шторм Скалы оскалились каменным крошевом, Чайки отчаялись - на землю сброшены.
Волны плюются пенными брызгами Солнце как блюдце тучей облизано.
Ветер косматый по небу рыщет, Словно стервятник жертву он ищет.
Утлой скорлупкой в водовороте Мечется шлюпка - берег напротив.
Люди встревожены - выстоять, выждать, Господи, Боже мой, только бы выжить!
Молятся истово, Господа просят - Только бы выстоять, весел не бросить!
Скалятся скалы, волны огромны, Чалят к причалу - жены ждут дома.
Танец на винограде Смеялась юная девица, Топча ногами виноград, Наверно знала озорница Как я был видеть ее рад.
Какой-то танец исполняла, Искрил под солнцем брызжа сок... Ах как она меня пленяла! Я глаз свести с нее не мог.
Воздушный поцелуй послать ей, Идти б своею стороной... Легонько ситцевое платье Трепал ей ветер озорной.
Стоял, смотрел от счастья шалый, Притихнув, словно конокрад, Как юность ножками топтала, Танцуя, спелый виноград.
Картинку эту не забуду. Известно всем давным-давно, Что лучше, выжатое будет, Такими ножками, вино.
В темном небе звезды - червоточины В темном небе звезды - червоточины, Переспелым яблоком луна, Разлилась вокруг водой проточною Летней ночи пряная волна.
Над рекой туман вуалью тонкою, Тихо шепчет о своем камыш, Пес, гремя тяжелой цепью звонкою, Плачет как обиженный малыш.
У забора старый клен сутулится, Словно он давно кого-то ждет. Загулявшей пьяницей по улице, Ветер с тихой песнею бредет.
В этой песне тонкое страдание, Этой песне вторят соловьи, Сладкий трепет первого свидания, В ожидании большой любви.
Разговор с женой на свадьбе дочери А мы с тобой постарели мать Ведь молодость она увы не вечна, Мы не хотели это понимать, Но вот уж дочка в платье подвенечном.
Ах, как она сегодня хороша, Она прекрасней и нежнее розы, Но отчего же так болит душа? И почему в глазах застыли слезы?
А рядом с нашей дочерью Максим Мы знаем, что её он не обидит. Не от того ли мы с тобой грустим, Что в них как в зеркале себя мы видим.
Пусть наши годы поросли быльем, Не будем мы жалеть о них нисколько Давай-ка рюмки до краев нальем И нашим детям громко крикнем -"Горько!"
Стыдно и горько порою слушать Ропот сегодняшних, рифмы плетущих, Что устарели мол, из моды мол вышел, Не актуален нынче стал Пушкин.
Авторитетов ниспровергатели, Вы тоже гении, нет в том сомнения! Я же, от мнения всех обывателей Выражу наше общее мнение.
Чистый источник творчества Пушкина Время не портит и веянья моды Пушкин оазис в пустыне иссушенной, Пушкин как воздух в душные годы.
Я не рычу собакой на сене - Есть среди новых достойные тоже, Пушкина лиру, тальянку Есенина Их барабан заглушить не может.
В плаче печальном иволги звонкой В звоне хрустальном капели весенней, В гибкой рябиновой веточке тонкой, В них растворился гений Есенина.
Пусть говорят что Вы устарели, Пусть говорят что из моды Вы вышли, Творчество Ваше, как воздух в апреле, Не обсуждают, им просто дышат.
Я видел собранье слепых мудрецов Я видел собранье слепых мудрецов, Их было бесчисленно много. Они по завету ушедших отцов Искали к прозренью дорогу.
Но каждый из них жил в своей темноте, А солнце их ласково грело. И каждый твердил, что дороги не те, И звал за собою их смело.
Кричал победивший, что время не ждет, И нужно исполнить заветы Доверьтесь ему, и он их поведет Дорогой короткою к свету.
Пусть годы проходят, но нужно идти, Отринув сомненья и робость, Их свет ожидает в финале пути... А может бездонная пропасть?
Выпускница Ты снова садишься за скучный учебник, Готовишь уроки на завтрашний день, А там за окном майский вечер-волшебник Душистую вспенил сирень.
Сидишь, напряженно решаешь задачу, Потом теорему упрямо зубришь, А сердце в груди как воробушек скачет И рвется на волю как стриж
Отложишь тетрадь, надоевшие книжки, Окно распахнешь и волнуясь слегка, почувствуешь, ждет тебя где то мальчишка Еще не знакомый пока.
Ты будешь искать его долго, отчайно, Он даже присниться однажды тебе. Ты веришь, что с ним повстречавшись случайно Его ты узнаешь в толпе.
А скоро экзамен, осталось немного, Прощанье со школой- твой класс выпускной, А там за окном разливает тревогу Май- месяц опасный, шальной.
Ты живешь в хрустальном доме, За твоим окном Трогает деревьям кроны Радуга крылом.
На рассвете над постелью Веет сон-морфей, Прочь его волшебной трелью Гонит соловей.
Выйдешь утром на крылечко, На лугах туман, Кинет солнышко на плечи Алый сарафан.
Ветер озорник играет Русою косой, Ноги босы обжигает Утренней росой.
Безнадежно тот утонет Кто хотя бы раз Заглянет в бездонный омут Васильковых глаз.
Травы и цветы, как братья, Шлют с лугов поклон. Так хотел тебя обнять я... но растаял сон.
Исповедь профессионала -Я свою обожаю работу, Моё дело искусству сродни Даже деньги меня не заботят- Я с такими общаюсь людьми!
Благородные, знатные люди, В каждом гонору - только держись! это просто похоже на чудо, Мне вверяют они свою жизнь.
А с какою прекрасною дамой Кто-то летом судьба нас свела- Со страницы шекспировской драмы На свиданье со мной сошла.
Гибкий стан, бедра дивной волною, Шла к земле прикасаясь едва, грудь, прическа роскошной копною, Гордо вскинутая голова.
Грациозно склонила колени- Завиточек на шее, хоть плачь! Сердце дрогнуло от умиленья...- И топор свой взял в руки палач.
Канафа Смотрел Канафа на муки Христа, Что думал он в эту минуту?- О жизни, что так бесконечно проста, И скоро повиснет на древе креста Вот этот, затеявший смуту.
И можно расслабиться будет в пирах, Танцовщиц позвать и наложниц, Они так желанны на первых парах... Но в душу змеёю ползет черный страх- Все слишком уж страшно и сложно.
Чего не хватало при жизни ему?- Такой же как все между прочим, Зачем добровольно пошел он в тюрьму, С кровавою пеной глотая слюну, Прости им - шептал - авва Отче!
Мы все канафы, нам трудно понять, В гордыне и жизненной жажде- Как Бог, Он не стал ничего изменять, Страданья решил Человеком принять, За злых и наивных, за нас же.
Отшельник Он живет вдали от всех в маленькой избушке, Что там слава, что успех? - он спасает душу.
Сам себе и жнец, и швец, свой он для природы, Многим крестный он отец, чтут его в народе.
С виду человек простой словно сельский пахарь, Толи праведник святой, то ли мудрый знахарь.
Борода и сапоги, ватник и ушанка. Он выходит из тайги словно попрошайка.
Лечит травами как встарь и святой водицей, Пень в лесу - ему алтарь, чтобы помолиться.
И народ к нему идет со своей хворобой, И надеется и ждет, исцелиться чтобы.
Похмелюся напослед я одеколоном, И пойду за всеми вслед на прием с поклоном
Пересилив стыд и боль, расскажу не струшу,- Давит демон-Алкоголь, рвет на части душу.
Он уселся на плечо, в ухо тихо шепчет,- Пей не бойся, дурачок, пей чего покрепче!
Был ты раньше молодой, даже был красивым, А теперь урод седой, высосал я силы...
попрошу заговорить чудо-старикана- Чтобы мог я только пить воду из под крана.
Окропит святой водой и прочтет молитву, Нужно справиться с бедой, Алкоголю - битва!
Пусть семь шкур с меня сойдет - поборю я гадость! И тогда в мой дом придет снова свет и радость.
Свет зари вечерней быстротечен Свет зари вечерней быстротечен, Словно зверь неведомый-туман, Шевельнулся как живой над речкой, Город превратив в мираж, в обман. Распахну окно навстречу вечеру Дуновеньем мотылька над свечкою Муза-шаловливая, беспечная Примостилась рядом на диван. Тронула рукав рубашки клетчатой, Потянулся с нежностью на встречу я, Отошла, капризно дернув плечиком -Извини!... слегка я снова пьян.
Ночь над городком, Веет холодком, Монотонно дождь листвой шуршит. Шорох мокрых шин Мчащихся машин Строчками огней асфальт прошит.
Улицы пусты Только я и ты Одиноко бродим под дождем В лужах пузыри, Утренней зари В парке на скамейке мокрой ждем.
Кругом голова, Ни к чему слова Всё за нас расскажет шум берез Жемчугом дрожат Капельки дождя на ресницах словно капли слез...
Шагать не желаю в колонне Шагать не желаю в колонне, В шеренге стоять не хочу, В толпе я всегда посторонний, Ура! - все кричат, я молчу.
Когда умолкают я спорю, Но чаще я спорю с собой, Смеюсь, а не плачу от горя, Встаю по команде - отбой!
Догматы толкую превратно И знаю, что компас соврет, Когда все шагают обратно Я двигаюсь только вперед.
К вождям отношусь осторожно, Боюсь их безумных идей, Решаю, насколько возможно, Проблемы конкретных людей.
Свободою манят дороги, Но ноги уже не идут, Всю жизнь уповаю на Бога, Но душу сомнения жгут.
Надеждой душа не остынет И выбита будет скрежаль, Но глас, вопиющий в пустыне, Никто не услышит... А жаль.
Утренний разговор по душам - Где я шлялся вчера?- на рыбалке. Объясню, дай вот только проснусь. Не у Нинки в её коммуналке, Поросенком соседским клянусь!
Вот заладила - Нинка да Нинка! Ну и что, что вернулся тайком, Ну подумаешь в женских ботинках- Не идти же домой босиком!
Не маши, я прошу тебя, скалкой, Поднимусь, обо всем расскажу- Я вчера прикатил на рыбалку, Сети вынул, а в них там гляжу...
Ну естественно, выпил немного. Что ты сразу - шары все залил! Над рекою туман, я продрогнул И стаканчик- другой пропустил.
Ну с Петровичем поговорили, У костра посидели чуть-чуть, Ну еще пузырек раздавили. Так, для бодрости, чтоб не уснуть.
Ну так значит, я вытянул сетки, Что-то бьётся, ну думаю сом! Ох, люблю я из сома котлетки, Пригляделся, там девка с хвостом.
Я глазам не поверил- русалка! Расскажи мужикам- засмеют. В нашей речке какая рыбалка, Караси-то и те не клюют.
Нет, такой мне добычи не надо, А она приставать-ё-моё! Чья помада на шее? помада... Ну конечно помада её!
Как она меня в воду тащила! От неё отбивался, как мог. И топила меня, и душила- Я остался без новых сапог.
Что ты право, всё Нинка да Нинка. Чьи духи? разберемся потом. Да русалкины это ботинки! Ей зачем, ведь она же с хвостом.
Почему это вдруг я счастливчик? Что в кармане? наверно часы... Ну случайно сорвал с неё лифчик! Ведь русалки не носят трусы.
Ой! Зачем ты опять меня скалкой?! Тронь ещё, сам пойду утоплюсь! А вчера я ходил на рыбалку, Жизнью тещи любимой клянусь!
Сварга Говорили мне калики перехожие, Согреваясь за бутылочкой вина,- На Руси-де есть места еще нехожие И лежит там заповедная страна.
Людям нет пути-дороги в эту сторону,- Не доехать, не доплыть и не дойти, Одному она известна птице-Ворону, Только Ворон знает как её найти.
Человечьим криком этот Ворон каркает, Много требуя за то себе наград... Испокон веков зовут страну ту Сваргою, А столицу-легендарный Китеж-град.
Заповедный край - Велеса-бога родина, Этот древний бог могуч и очень прост, У границ его течет река Смородина, Берега её связал Калинов мост.
Люди там со всех земель славянских собраны Не увидишь там князей или бояр, И когда в тот край придет година злобная Их своей водой укроет Светлояр.
Говорили мне калики перехожие О прекрасной и загадочной стране... Душу мне своим рассказом растревожили,- Этот край нездешний видел я во сне.
Как нам разобраться какими мы были, Чтоб было понятней какими мы стали? Листаем старинные хроники, были, Ютимся в домах из бетона и стали. О прошлом болтаем с большим интересом, Картины грядущего живо рисуем, И мчимся вперед на машине прогресса, О стены событий разбиться рискуя.
Слышишь голос мой, милая Родина? Слышишь голос мой, милая Родина? Это я-непутевый твой сын,- Забулдыга, буян, колобродина,- Под дождем твоим мокну косым.
Что ты жмешь непонятливо плечиком- Мол не знаю тебя, хоть убей!- Изуродовала, искалечила, Отпихнула- живи не робей!
У кого-то по жизни все схвачено, Для меня ты, как я погляжу, Оказалась не матерью - мачехой, Но я зла на тебя не держу.
Пусть калекой я стал и уродиной, Жить как все мне, увы, не дано, Всё-же власть предержащих и Родину Я не путаю очень давно.
Те, кто нашею кровью питаются Снова тащат тебя под уздцы Прямо к пропасти, видно пытаются Черных дел своих спрятать концы.
Человек за бортом На большом корабле мы покинули порт, Со стихиями грозными споря И не страшен тогда был нам даже сам черт- Мы на суше в гостях, дома в море!
Из акул шел за нами почетный эскорт,- Будет чем поживиться им вскоре. Штормовою волною я сброшен за борт, Зря я кажется ром откупорил.
Черной бездной зияет внизу глубина И накроет вот-вот белой пеной волна, Мои силы уже на исходе.
Я кричу в темноту перекошенным ртом -Человек за бортом, человек за бортом!!!- Но корабль всё дальше уходит.
Не бейте человека по лицу! Не бейте человека по лицу! Найдите силы не ответить хаму, Сдержаться и не врезать подлецу. Прислушайтесь к небесному Отцу,- Душе своей не наносите раны.
Не умножайте в этом мире зла Его и так на всех на нас с избытком. Не выдержишь-отбуцкаешь козла, И тихой сапой совесть приползла, И превратила жизнь в сплошную пытку.
Ассоль Кто дал тебе такое имя, На крыльях кто его принес И кто, когда, устами чьими Его впервые произнес?
Ассоль! - звенели эхом скалы, Ассоль, - шуршанье тростника, Ассоль, Ассоль - волна плескалась У кромки золотой песка.
Ассоль! - кричат над морем чайки, Тебе желая с высоты Удачи, девичьего счастья И исполнения мечты.
Однажды стоя у причала Ты вдруг поверишь в чудеса Когда вдруг вспыхнут ярко-ало У горизонта паруса.
Зимний вечер Что-то мне взгрустнулось вдруг немножко, Дома и уютно, и тепло Вечер незаметно черной кошкой Мягко прыгнул на мое окно.
За окном огромные сугробы- Замело дороги и дома. Это с севера явилась чтобы До весны хозяйничать зима
Во дворе сугробы потемнели, Это их от первых холодов Ласково укутали метели В белый и пушистый мех снегов.
Всё вокруг переменилось разом, Вынырнув из пены облаков, Чистая луна янтарным глазом, Смотрит вниз, на призраки домов.
Лег под ноги светлый путь млечный... Лег под ноги светлый путь млечный, как песок зыбучий звезд шорох, я иду, мой каждый шаг в вечность и в руках моих миров ворох...
я мирам своим благой вестник. все что было в них и есть знаю, во вселенной мне уже тесно, в капле утренней росы таю...
как часы в них заведу время, пусть идет оно своим ходом, словно миг один веков бремя, а секунда световым годом...
там тебя я наконец встречу, пусть на миг, но ты и я рады. вечность-миг, и только миг вечен, значит вечно будем мы рядом...
Вершина Идет к вершине альпинист нехоженой тропою, стремиться в гору, а не вниз, борясь с самим собою.
другой иной маршрут избрал- он хорошо изучен, там нет ни трещин и не скал и он не так измучен.
кто тут мудрец, а кто тут псих, сам для себя реши, но маршруты разные у них, а цель одна-вершина.
представь-вершина-это Бог, он как она единый, к нему ведет сто тыщ дорог коротеньких и длинных.
пусть каждый для себя решит какой идти дорогой, пути любые хороши к вершине или Богу.
Стыдно и горько порою слушать ропот сегодняшних, рифмы плетущих, что устарел мол, из моды мол вышел, не актуален нынче стал Пушкин
авторитетов ниспровергатели, вы тоже гении, нет в том сомнения! я же от имени всех обывателей, выражу наше общее мнение.
чистый источник творчества Пушкина время не портит и веянье моды, Пушкин оазис в пустыне иссушенной, Пушкин как воздух в душные годы.
я не рычу собакой на сене- есть среди новых достойные тоже, Пушкина Лира, Тольянка Есенина Их барабан заглушить не может.
в плаче печальном иволги звонкой, в звоне хрустальном капели весенней, в гибкой рябиновой веточке тонкой, в них растворился гений Есенина
пусть говорят, что Вы устарели, пусть говорят, что из моды Вы вышли, творчество Ваше, как воздух в апреле не обсуждают. Им просто дышат.
В камине пылают поленья... В камине пылают поленья, на стенах ожившая тень, осенней измученной ленью улегся на западе день.
расправив багряные стяги стоят великаны холмы, под окнами ветер-бродяга поет заунывно псалмы.
над серой озерною сталью как зверь шевельнулся туман, в небесной темнеющей дали гусей протрубил караван.
мой замок, мой дом, моя крепость вдали от проезжих дорог. надежен, уютен и крепок, и я в нем хозяин и бог.
моими мечтами построен из светлых причуд и затей, и места в нем нет посторонним, не ждут тут незваных гостей.
за окнами стылая осень, и ветер-бродяга в стекло скребется, стучится и просит пустить его в дом, где тепло.
где пляшут ожившие тени, и жарко пылает камин... но в замке надежные стены, и я в нем сегодня один...
Филин Лишь луна из облачной постели нехотя взойдет на страже ночи, в чаще, на ветвях столетней ели вспыхнут филина кроваво очи.
Хлопнет крыльями-по чаще грохот. разразится замогильным смехом, отзовется этот дикий хохот далеко, протяжно гулким эхом.
Вздрогнет припозднившийся прохожий, съёжившись прибавит шаг поспешно. это с жутким хохотом похоже леший об лесину спину чешет.
Ветеранам Великой ВойныТвой славный подвиг не забудут вечно,
1. Вдохновение
Когда на чистом вдохновеньи, Так, словно враз содрали кожу, Откликнется стихом душа!
Нежданная встреча Горело небо звёздами в ночи,
Ветер… Едва, промозглой мглой, осенний вечер
За гранью…
И мир вокруг петлёй упругой свился, И ужаса и боли – не унять… Похоже всё, конкретно я допился, Вот-вот «кондрат» придёт меня обнять!
Что толку кулаками после драки… И непонятно, явь то или сон. А за окном голодные собаки С моей душою воют в унисон.
Кричу – заткнитес!- а они всё воют… Луна нахально пялится в окно, А за столом расселись эти двое, Как кровь в их чашах красное вино.
Один весь в чёрном, в золотой короне, В зубах сигара, ноги на столе. Другой в просторном, белом балахоне, С тугим венцом терновым на челе.
Узнал обоих – вот же, блин, мать вашу!- Так часто я в стихах о них острил… Сигарой ткнув в наполненную чашу, Один из них со мной заговорил.
-Твои грехи!- пророкотал он зычно,- Что.. испугался адского огня? В котле страстей, желаний и привычек Не ты ль кипел до нынешнего дня?!
Его сигара остро пахла серой… -Не там, а здесь, у вас кромешный ад! Твои страданья, муки полной мерой, Верну тебе, умножив во сто крат!
Умолк, насмешливо пыхтя сигарой… Я заорал, испытывая шок,- Неужто ничего я, кроме кары, За жизнь, что прожил, заслужить не смог?!
Да неужель всё так бесповоротно? Да, я грешил бывало, выпивал… Не убивал, не грабил в подворотнях, И тех, кого любил, не предавал.
Пусть чёрта я, на первый взгляд, не краше, Но совесть моя девственно чиста! Так почему же пред тобою чаша Наполовину, Господи, пуста?
Ведь я старался быть великодушным И совершил немало добрых дел… Возможно, ты ко мне был равнодушен, А может просто их не разглядел?
Что, мало я хлебнул по жизни лиха?- И от обиды слёзы полились… И боль вдруг неожиданно утихла, Услышал я – надейся и молись…
Будильник рявкнул мне на ухо громко, Как из «Авроры» выстрел холостой… За окнами алеет неба кромка И запах серы в комнате пустой.
Особый путь? Русь - святые купола!
«Невинность» мусульман и карикатуры на пророка
Как ни плюйся - солнца не потушишь!
Город юности моей
Мне снова снился этот город,
Опять хандра…
Мерзко, знобко, словом худо, В горле острый ком… Я лечу свою простуду Чаем с коньяком.
На столе лимон зелёный, Выжатый, как я. Сделай, Господи, влюблённым Снова в жизнь меня.
Завернусь я, словно в шкуру, В полосатый плед. Сбросить бы мне с плеч понурых Три десятка лет.
Чтоб болезни рассосались И бурлила кровь, Чтобы пелось и писалось Только про любовь.
Где ты, молодость шальная? Нет к тебе дорог… Бьют часы, напоминая, Что всему свой срок.
Русь моя… Русь моя! - леса, поля с оврагами...
Земля многострадальная… из цикла «Природа и мы» Природу хаять не спеши Больной сонет… Болею я... И осени прохлада И снова всё о них… Ну чего вам дома не сиделося?
Дети Беслана В глазах ребенка столько боли, Путь к тебе Лёг под ноги светлый Путь Млечный,
Осенняя хандра Свет зари вечерней быстротечен и,
Расставание Ночь над городком, Августовская ночь… В чёрном небе звёзды-червоточины,
Деревенский сабантуй Заливается гармошка–
Мираж Брожу по парку, в листьях утопая
Маленькая мама Чёлка непокорная в глаза
Прощанье с юностью Солнышко сегодня встало грустное
Танец на винограде Смеялась юная девица
Индеец Кила и текила Не помню я точно, когда это было-
Как я пишу свои стихи? Да как-то так… ... И снова навалилась ночь без сна;
Светотень Поют с экрана о разлуке,
Древние боги Руси Где вы славянские, древние боги,-
Сварга Говорили мне калики перехожие,
Шёлковый путь
Колышется и гонит волны Степной, кавыльный океан. Верблюдов цепь – живые чёлны, Неутомимы и упорны,- Идёт на запад караван, Тюки шелков нежнейших полны. Уходит волк с дороги прочь, Кружится ястреб, тени длинны, Дурманом терпким и полынным Сгущается над степью ночь. Волшебная сказка Востока Стук копыт по земле сухой,
Дорога к свету Я видел собранье слепых мудрецов,-
Ну в кого ты такой удалася?!
О тебе говорили мальчишки:
Настоящий человек Сквозь туманы, солнце, дождь и ветер,
Чародей По дорожке из лунного света, Алые паруса мечты Кто дал тебе такое имя,
Ответ Хаяму *****
Легенда об Атлантиде Далеко, за пределами Старого Света,
Выпускница Моим дочерям посвещается.
Ветерану Великой Войны Твой славный подвиг не забудут вечно, Филин Лишь луна из облачной постели
Эйфория Я словно бы умер... За гранью сознанья,
Отцовское напутствие- баллада Когда ты покинешь свой домик убогий, Звёздная колыбельная Вспыхнут ярко звёздочки в тёмных небесах,
Инопланетянин -Видел ты хоть раз чертей зелёных?-
Не ругайся в Божьем храме… В православном храме матом спели?-
Рецепт приворотного зелья Внучка, я вспомнила нынче с похмелья,
Доброй ночи Доброй ночи, спи моя краса!
Рассказ шамана Рассказал кося глазами Всё, добрался наконец.
Молитва Сонет
Пошли мне Господи, врагов достойных,
Русская деревня
Деревенька в российской глубинке,-
Корни
Для того назначен Богом
Кукловод
Скрипит фургончик колесом,
Страна моих наивных детских грез
Страна моих наивных детских грез,
Слепой девушке
Не плач дружок, не стоит огорчаться
Нельзя с руки кормить поэта
Нельзя с руки кормить поэта-
Кукушка
Расплескался синий вечер,
Разговор с женой на свадьбе дочери ...А мы с тобой постарели, мать, Осень прозрачно-оранжевый вечер
Гитара
Поет гитарная струна
Ты незаметно как-то подросла… Ты незаметно как-то подросла,
Далекое, родное…
Ночь… Бессонница снова с ума меня сводит,
Детство моё Детство мое, ты осталось в деревне,
Ночной гость Ночь за окошком фонари качает... Слушая российский гимн Мы не встаем при этих звуках,
Чужие За окнами, крыльями вея упруго,
Пропавшие дети Теряются дети, теряются дети...
Письмо из прошлого Всё это правда чистая, поверьте!
Пьяная мадонна Осенний день гоняет хмуро Альтернатива. На выборы в ГОС думу в РФ Дорога серпантином вяжет ноги, Без определенного места жительства Времени текущего примета, Мой двор Во дворе моем не жди порядка, Кто виноват? Отец погиб в Афганистане,
Сибирь Воет выводком волчьим, голодным февральская вьюга,
Русская забава Толи дурость, толи честь, Случайный попутчик Вот ты кропаешь для души Мама. Отрывок из поэмы «Беловодье» Возможно, что мы повзрослеть поспешили..
| ||||||
| ||||||
| Сайт создан по технологии «Конструктор сайтов e-Publish» | ||||||