ПОСВЯЩЕНИЕ ИЗМОЖДЁННОМУ, МНОГОСТРАДАЛЬНОМУ И ИЗМУЧЕННОМУ ДУМАМИ О НЕСЧАСТНОЙ РОССИИ ОБРАЗУ НЕКРАСОВА
В девятнадцатом веке Некрасова
Пацаны из деревни спросили:
«Брат, скажи, а кому нынче счастливо
И конкретно живётся в России?
Нас налоги «гнобят» неуёмные,
Да и церкви нужна десятина,
У помещика пашни огромные,
А в придачу – оброк и барщину
Мы ему отдаём ежемесячно.
Наша жизнь тяжела и тосклива.
Есть ли те, кто спокойно и весело
На Руси проживает счастливо?
Мы считаем, что это – помещики,
Поп церковный, да жирный купчина,
Государь Император, конечно же,
Парни, что осчастливлены чином…»
Отвечает им гуру измученный
С ликом старца, страдальца, монаха:
«Не подумайте вы, что им лучше всех,
Ведь своя ближе к телу рубаха…
Вот купец. Он премного ограбленный
Государством, чиновником, вором.
Вечно бременем тяжким подавленный
Государственной подати, сбора…
Дворянин тож в позиции жизненной
Уязвим. В том с купцом он роднится:
Вдруг случится банкротство и нищенство –
В миг любой может он разориться!..
Днём и ночью ответственной миссией
Занят наш Государь Император.
Вряд ли кто из простых смертных вынесет
Непростую ту службу, ребята…
Что чиновник? Тот властью обласканный,
Он не знает заботы и горя.
Но как только запахнет опасностью –
Так случаются разные хвори:
Ненароком на взятке спалится он –
Сразу сердце от страха прихватит,
И приходится честной полиции
Ждать, когда тот покинет палату.
Жизнь церковная тож не из сахара:
Время смутное держит за глотку,
И приходится батюшкам с паперти
Продавать сигареты и водку.
Работяг увольняют немеряно
Финансисты, боясь разориться:
Миллиарды валюты потеряно –
Виноват в том финансовый кризис!
И простому народу российскому
Век от века живётся несладко.
Но он сдюжит – выносливы сильные.
Вот такая, однако, загадка…»
Жизнь в России почти не меняется –
Лет сто сорок назад также было:
Каждый первый страдает и мается,
Безнадёжно, тоскливо, уныло…
Для иных – бриллианты некрупные,
А кому-то – суп жидок бывает…
И в хорошем найти можно грустное –
Всяк по-своему мир принимает…
БИБЛИОГРАФИЯ:
1. Некрасов Н. А. Собрание сочинений в восьми томах. Том первый. М., Художественная литература. 1965.
2. Некрасов Н. А. Собрание сочинений в восьми томах. Том третий. М., Художественная литература. 1965.
3. Веллер М. И. Великий Последний Шанс. СПб., Пароль. 2006.
4. Веллер М. И. Перпендикуляр. М., Аст. 2008.
СЛИ¬ВА, род де¬ревь¬ев и кус¬тар¬ни¬ков се¬мей¬ст¬ва ро¬зо¬цвет¬ных, пло¬до¬вая куль¬ту¬ра. Около 30 ви¬дов. Куль¬тур¬ные сор¬та от¬но¬сят¬ся к сли¬ве обык¬но¬вен-ной, ки¬тай¬ской и другим. Вы¬ра¬щи¬ва¬ют во мно¬гих стра¬нах Се¬вер¬но¬го по¬лу-ша¬рия. В пло¬дах са¬ха¬ра, яб¬лоч¬ная и ли¬мон¬ная ки¬сло¬ты, ви¬та¬ми¬ны С, К, груп¬пы В, про¬ви¬та¬мин А. Уро¬жай¬ность 15-30 (ино¬гда до 100) килограммов с 1 де¬ре¬ва. Ме¬до¬нос.
Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия.
СЛИ¬ВО¬ВАЯ КОС¬ТОЧ¬КА
(по мо¬ти¬вам рас¬ска¬за Льва Ни¬ко¬лае¬ви¬ча Тол¬сто¬го)
Отец из го¬ро¬да при¬вёз ве¬дёрко слив,
Их, ак¬ку¬рат¬но со¬счи¬тав, под кран на¬пра¬вил.
Про¬точ¬ным кипятком немедля их облив,
Сложил в тарелку, сохнуть на окне оставил.
А сам запряг коней и в поле в тот же миг
Держал свой путь, чтоб наблюдать сельхозработы.
Лишь ввечеру домой вернулся вновь старик,
Нехорошо в груди тотчас кольнуло что-то.
Рванулся к миске на окне – да, так и есть:
Одной из слив в тарелке явно не хватает!
От гнева в ярости отец затрясся весь,
Из брюк ремень солдатский, с бляхой, извлекая.
С ремнём наперевес и миской слив в руке
В светлицу к детям он ворвался в возмущеньи.
От горя нет лица на бедном старике:
«Кто сливу взял, чёрт подери, без разрешенья?!.
Я самолично до того пересчитал –
Их было ровно пятьдесят, ни граммом меньше!
Теперь ж в тарелке сорок девять отыскал!
Кто сливу слямзил? По-хорошему ответьте!..»
«Да что ты, папа? – старший – Ваня – отвечал. –
Да чтобы я?!. Ни в жисть не брал чужие сливы!
И ничего я никогда нигде не крал!
Да как ты мог??? Неужто я – цыган паршивый?!.»
«Что скажешь? Чем ответишь на слова, Михай? –
Отец другому сыну головой кивает. –
Ты морду-то не прячь, а говори давай!..»
«Да ну вас, батя! Я вам лучше погадаю!
Вот жизни линия. Она ведёт в сустав.
Сие сказать нам может, что я парень честный.
У честного отца и сын второй всегда –
Рубаха-парень, да и филантроп известный!..»
«Поверю я тебе, о, сыне мой второй!
Ромалы никогда меня не обижали…»
«Ты верно ботаешь, батяня мой родной!
Со всеми в мире мы, но лишь один Израиль,
В пустыне ищущий потерянный свой рай,
Нещадно солнцем времена во все палимый…»
Отец сказал: «Я понял всё, не продолжай.
Что скажешь, грешный отпрыск Иерусалима!»
И средний сын сказал: «Отвечу вам на всё,
Но перед этим разъяснить мне постарайтесь
Вопрос, давно меня терзающий: «За Что?!.
За Что Во Всех Грехах Вините Вы Израиль?!.»
Вот, в прошлый раз, посевы кто-то потоптал –
Так всех собак на Изю свесили все тут же!
А после оказалось: это – полк солдат,
Маршировавших по полям по долгу службы…
Но, что плохого в мире кто бы ни сказал
И где бы что ни сделал – всё винят Израиль!..»
Отец пред Изей на колени тут же пал,
Крича: «Прости, сынок! Я виноват! Я каюсь!..
Но кто же сделал гадость подлую сию?
Кто сливу съел до самой сердцевины твёрдой?
Раз те сыны прониклись в логику мою –
Выходит, это сделал Гиви – сын четвёртый?!.
А кто ж ещё? Прекрасно чувствуя вину,
Вот он сидит, притворщик, мирно глядя телек!»
«Отец, я притчу расскажу тебе одну
Про мой Кавказ, Казбек, про Кисловодск и Терек!
Вершина горная под белой шапкой льда,
Над ней кружит орёл, всё замечая сверху.
Поля, мосты, дороги, реки, города –
Весь мир, который создал Бог. И человека.
Как в муравейнике, кишит земная жизнь:
Любовь и распри, суета, борьба и ссоры…
Но суть понять чтоб, над землёю поднимись –
Под облака, откуда видно даже горы.
Зачем мне горстка этих хилых слабых слив,
Когда хурму и помидоры уважаю?
Они здесь и до половины не дошли,
Какими в Грузии обычно вырастают!..»
Со лба стёр пот в изнеможении отец,
Устав блуждать в бесплодных поисках-догадках.
«Неужто Джон всё это сотворил, малец?
Любимое моё балованное чадо?!.»
Ответил Джон, блеснув зубами щедро: «Хай!
По-русски я не слишком смачно понимаю…»
«Действительно, зачем подняли этот хай?
Из-за такой несчастной сливы? – встрял Израиль. –
Как будто мир с неё земной накрылся весь?
Армагеддон, который всем нам обещали?
И что с того, что будет их не семь, а шесть?
И разве нету поводов к иным печалям?..»
«Да и потом, – исподтишка Михай сказал. –
О сливах говорили, водятся в них кости,
Грозящие устроить заворот в кишках
Их съевшему, а не припадок отчей злости…»
«Эй, слушай, верно говорит мой брат-еврей!» –
Воскликнул Гиви и на Джона оглянулся.
«Я тоже полностью согласный с ним. Окей?» –
Добавил Джон, а Ваня что-то поперхнулся…
Отец заметил и спросил: «Чего кряхтишь
И прячешь взгляд как школяр, отхвативший двойку?»
«Не ел я сливу, я её понюхал лишь!
А кость… Её я сразу выбросил в помойку…»
Блестит на солнце пряжка, как Дунай-река,
Иль Днепр, что птица редкая перелетает.
Ремень, как шашка удалого казака,
Легко по заднице Ивановой гуляет…
07 07 2009